Неточные совпадения
Охота была счастливая, убили двух медведей и обедали, собираясь уезжать, когда хозяин
избы,
в которой останавливались,
пришел сказать, что
пришла дьяконова дочка, хочет видеться с князем Нехлюдовым.
Войдя
в избу, где собрался причт и
пришли гости и, наконец, сам Федор Павлович, явившийся лично
в качестве восприемника, он вдруг заявил, что ребенка «не надо бы крестить вовсе», — заявил не громко,
в словах не распространялся, еле выцеживал по словечку, а только тупо и пристально смотрел при этом на священника.
Через несколько минут я сидел
в избе за столом, пил молоко и слушал доклад А.И. Мерзлякова. Весть о том, что я
пришел на Амагу, быстро пронеслась по всей деревне.
— Что ты, что ты, дурак, с ума сошел, что ли? — поспешно перебил его толстяк. — Ступай, ступай ко мне
в избу, — продолжал он, почти выталкивая изумленного мужика, — там спроси жену… она тебе чаю даст, я сейчас
приду, ступай. Да небось говорят, ступай.
Лет двадцать пять тому назад
изба у него сгорела; вот и
пришел он к моему покойному батюшке и говорит: дескать, позвольте мне, Николай Кузьмич, поселиться у вас
в лесу на болоте.
В избе Аннушки не было; она уже успела
прийти и оставить кузов с грибами. Ерофей приладил новую ось, подвергнув ее сперва строгой и несправедливой оценке; а через час я выехал, оставив Касьяну немного денег, которые он сперва было не принял, но потом, подумав и подержав их на ладони, положил за пазуху.
В течение этого часа он не произнес почти ни одного слова; он по-прежнему стоял, прислонясь к воротам, не отвечал на укоризны моего кучера и весьма холодно простился со мной.
Пришедши в первый этап на Воробьевых горах, Сунгуров попросил у офицера позволения выйти на воздух из душной
избы, битком набитой ссыльными.
Ошибка славян состояла
в том, что им кажется, что Россия имела когда-то свойственное ей развитие, затемненное разными событиями и, наконец, петербургским периодом. Россия никогда не имела этого развития и не могла иметь. То, что
приходит теперь к сознанию у нас, то, что начинает мерцать
в мысли,
в предчувствии, то, что существовало бессознательно
в крестьянской
избе и на поле, то теперь только всходит на пажитях истории, утучненных кровью, слезами и потом двадцати поколений.
Осмотрев затем место, где жили русские, Бошняк
пришел к заключению, что помещались они
в трех
избах и имели огороды.
На вопрос, сколько ее сожителю лет, баба, глядя вяло и лениво
в сторону, отвечает обыкновенно: «А чёрт его знает!» Пока сожитель на работе или играет где-нибудь
в карты, сожительница валяется
в постели, праздная, голодная; если кто-нибудь из соседей войдет
в избу, то она нехотя приподнимется и расскажет, зевая, что она «за мужа
пришла», невинно пострадала: «Его, чёрта, хлопцы убили, а меня
в каторгу».
Наташка, завидевшая сердитого деда
в окно, спряталась куда-то, как мышь. Да и сама баушка Лукерья трухнула: ничего худого не сделала, а страшно. «Пожалуй, за дочерей
пришел отчитывать», — мелькнуло у ней
в голове. По дороге она даже подумала, какой ответ дать. Родион Потапыч зашел
в избу, помолился
в передний угол и присел на лавку.
В скитах ждали возвращения матери Енафы с большим нетерпением. Из-под горы Нудихи приплелась даже старая схимница Пульхерия и сидела
в избе матери Енафы уже второй день. Федосья и Акулина то
приходили, то уходили, сгорая от нетерпения. Скитские подъехали около полуден. Первой вошла Енафа, за ней остальные, а последним вошел Мосей, тащивший
в обеих руках разные гостинцы с Самосадки.
Но черемуховая палка Тита, вместо нагулянной на господских харчах жирной спины Домнушки, угодила опять на Макара. Дело
в том, что до последнего часа Макар ни слова не говорил отцу, а когда Тит велел бабам мало за малым собирать разный хозяйственный скарб, он
пришел в переднюю
избу к отцу и заявил при всех...
Когда
пришел о. Сергей, чтобы сделать пастырское увещание заблудшей овце, задняя
изба оказалась пустой: Федорка бежала
в окно, вынутое снаружи.
Пришел Окулко после двадцатилетнего скитальчества домой ни к чему, пожил
в новой
избе у старухи матери, а потом, когда выбрали
в головы Макара Горбатого, выпросился на службу
в сотские — такого верного слуги нужно было поискать.
Завидев незнакомую женщину, закрывавшуюся тулупом, Основа ушел
в свою переднюю
избу, а Таисья провела Аграфену
в заднюю половину, где была как у себя дома. Немного погодя
пришел сам Основа с фонарем
в руке. Оглядев гостью, он не подал и вида, что узнал ее.
— А лошадь? Нет, брат, отваливай
в палевом,
приходи в голубом… Вызолоти меня, а я
избы не уступлю.
Кросна сердито защелкали, и Ганна поняла, что пора уходить: не во-время
пришла. «У, ведьма!» — подумала она, шагая через порог богатой
избы, по которой снохи бегали, как мыши
в мышеловке.
Я стал
в тупик; мне
приходило даже
в голову: уж
в самом деле не солгал ли я на няньку Агафью; но Евсеич, который
в глаза уличал ее, что она все бегала по
избам, успокоил мою робкую ребячью совесть.
«Напугал меня братец, — продолжала она, — я подумала, что он умер, и начала кричать; прибежал отец Василий с попадьей, и мы все трое насилу стащили его и почти бесчувственного привели
в избу к попу; насилу-то он
пришел в себя и начал плакать; потом, слава богу, успокоился, и мы отслужили панихиду.
Хозяева отобедали и ушли опять на работы.
Пришел пастух, который
в деревнях обыкновенно кормится по ряду то
в одной крестьянской
избе, то
в другой. Ямщик мой признал
в пастухе знакомого, который несколько лет сряду пас стадо
в М.
"Было это, братец ты мой, по весне дело; на селе у нас праздник был большой; только
пришла она, стала посередь самого села, мычит: «ба» да «ба» — и вся недолга. Сидел я
в ту пору у себя
в избе у самого окошечка; гляжу, баба посередь дороги ревмя ревет.
Пришла она
в избу, уселась
в угол и знай зубами стучит да себе под нос чего-то бормочет, а чего бормочет, и господь ее ведает. Ноженьки у ней словно вот изорваны, все
в крове, а лопотинка так и сказать страсти! — где лоскуток, где два! и как она это совсем не измерзла — подивились мы тутотка с бабой. Василиса же у меня, сам знаешь, бабонька милосердая; смотрит на нее, на убогую, да только убивается.
Ну, высекли меня по-старинному,
в разрядной
избе, и я
прихожу к отцу Илье, а он стал меня исповедовать и на три года не разрешает мне причастия…
Одна из пристяжных
пришла сама. Дворовый ямщик, как бы сжалившись над ней, положил ее постромки на вальки и, ударив ее по спине, чтоб она их вытянула, проговорил: «Ладно! Идет!» У дальней
избы баба, принесшая хомут, подняла с каким-то мужиком страшную брань за вожжи. Другую пристяжную привел, наконец, сам извозчик, седенький, сгорбленный старичишка, и принялся ее припутывать. Между тем старый извозчик,
в ожидании на водку, стоял уже без шапки и обратился сначала к купцу.
Деревня эта не проезжая, а глухая, и что потому только и приезжают сюда, что здесь пароход останавливается, и что когда пароход не
приходит, потому чуть-чуть непогода, так он ни за что не
придет, — то наберется народу за несколько дней, и уж тут все
избы по деревне заняты, а хозяева только того и ждут; потому за каждый предмет
в три цены берут, и хозяин здешний гордый и надменный, потому что уж очень по здешнему месту богат; у него невод один тысячу рублей стоит.
Там,
в той комнате, уже есть приезжие, один пожилой человек и один молодой человек, да какая-то госпожа с детьми, а к завтраму полная
изба наберется до двух часов, потому что пароход, так как два дня не
приходил, так уж наверно завтра
придет.
В виде особенной милости за то, что она «за братцем
в последние минуты ходила», Иудушка отделил ей угол
в избе, где вообще ютились оставшиеся, по упразднении крепостного права, заслуженные дворовые. Там Улитушка окончательно смирилась, так что когда Порфирий Владимирыч облюбовал Евпраксеюшку, то она не только не выказала никакой строптивости, но даже первая
пришла к «бариновой сударке» на поклон и поцеловала ее
в плечико.
Каждый день, рано поутру,
приходил я удить
в проточном пруде на речке Какарме, при впадении ее
в прекрасную реку Инзу; на самом берегу пруда стояла
изба,
в которой жил Евсеич.
Пугачев сидел
в деревянной клетке на двухколесной телеге. Сильный отряд при двух пушках окружал его. Суворов от него не отлучался.
В деревне Мостах (во сте сорока верстах от Самары) случился пожар близ
избы, где ночевал Пугачев. Его высадили из клетки, привязали к телеге вместе с его сыном, резвым и смелым мальчиком, и во всю ночь Суворов сам их караулил.
В Коспорье, против Самары, ночью,
в волновую погоду, Суворов переправился через Волгу и
пришел в Симбирск
в начале октября.
Часто ему серьезно
приходила мысль бросить всё, приписаться
в казаки, купить
избу, скотину, жениться на казачке, — только не на Марьяне, которую он уступал Лукашке, — и жить с дядей Ерошкой, ходить с ним на охоту и на рыбную ловлю, и с казаками
в походы.
— О-о-о! — густым басом подхватил Захар, передразнивая приемыша. — Сейчас видно, хозяин
пришел. Эх ты! Женка-милушка встречает, дверь отворяет — чем бы приласкать: спасибо, мол, любушка-женушка, а он… Эх, ты, лапотник!.. Ну, пойдем, пойдем, — смеясь, примолвил он, пробираясь с Гришкой
в избу.
— Что ж ты здесь стоишь, Ваня? — сказала вдруг девушка изменившимся и, по-видимому, уже совсем спокойным голосом. — Пойдем
в избу: может статься, надобность есть какая? Может статься, тебя отец
прислал? Обожди: батюшка скоро вернется.
— Ну, что ж? Коли наниматься
пришел, можно… Пойдем
в избу: там переговорим; к тому и обедать время, — сказал Глеб, покрякивая и приподымаясь на ноги.
Вспомнил, как целых четыре года копил шкуры, закалывая овец, своих, доморощенных, перед Рождеством, и продавал мясо кабатчику; вспомнил он, как
в Кубинском ему выдубили шкуры, как потом
пришел бродячий портной Николка Косой и целых две недели кормился у него
в избе, спал на столе с своими кривыми ногами, пока полушубок не был справлен, и как потом на сходе долго бедняки-соседи завидовали, любуясь шубой, а кабатчик Федот Митрич обещал два ведра за шубу…
Дьячиха ничего не ответила, а только сердито застучала своими ухватами.
В избу то и дело
приходили казаки за хлебом. Некогда было дьячихе бобы разводить. Присел Арефа к столу, поснедал домашних штец и проговорил...
— Я вольный человек, — говорил он рабочим, — а вас всех Гарусов озадачил… Кого одежей, кого харчами, кого скотиной, а я весь тут. Не по задатку
пришел, а своей полной волей. А чуть што, сейчас пойду
в судную
избу и скажу: Гарусов смертным боем убил мужика Трофима из Черного Яру. Не похвалят и Гарусова.
В горную канцелярию прошение на Гарусова подам: не бей смертным боем.
Осенью, когда речка замерзла и твердая, как камень, земля покрылась сухим снегом, Настя
в одну ночь появилась
в сенях кузнеца Савелья. Авдотья ввела ее
в избу, обогрела, надела на нее чистую рубашку вместо ее лохмотьев и вымыла ей щелоком голову. Утром Настя опять исчезла и явилась на другой день к вечеру. Слова от нее никакого не могли добиться. Дали ей лапти и свиту и не мешали ей
приходить и уходить молча, когда она захочет. Ни к кому другим, кроме кузнеца, она не заходила.
Мгновенно мне
пришло в голову, что явится кто-то грозный, черный и огромный, ворвется
в избу, скажет каменным голосом: «Ага.
Ну, мы и ходим по
избам да покупаем, а Аркадий Павлыч
придет куда
в избу да перстеньком на окошке
в стекле и оставит заметочку, значит
в перстне-то брильянт был, так он брильянтом-то и запишет, сколько этого золота купили и когда.
— Ничаво, дядя, голубчик, ничаво, право слово ничаво… Ты, Аксюшка, ступай
в избу, ишь, озябла ты… а я
приду.
Парни взяли Голована и перетащили к нему
в избу, а он здесь
пришел в себя, велел достать из коробки два полотенца и скрутить ему порез как можно крепче. Они стянули его изо всей силы, так что кровь перестала.
Несмотря, однако, на всю справедливость подобных замечаний, свахи и не думали заглядывать на скотный двор, и если та или другая кумушка, исправлявшая на деревне такую должность, завертывала
в избу скотницы, то это случалось не иначе как
в качестве простой гостьи или соседки. Никому на ум не
приходила сиротка-невеста: ее как будто не было, как будто вовсе не существовала она на свете.
В полдень Ольга и Саша
пришли в большое село. Тут на широкой улице встретился им повар генерала Жукова, старичок. Ему было жарко, и потная, красная лысина его сияла на солнце. Он и Ольга не узнали друг друга, потом оглянулись
в одно время, узнали и, не сказав ни слова, пошли дальше каждый своею дорогой. Остановившись около
избы, которая казалась побогаче и новее, перед открытыми окнами, Ольга поклонилась и сказала громко, тонким, певучим голосом...
Этта вот по осени болесть-то эта со мной была, так и остатки все иззабыла; а тоже помню, как он
в те поры впервые
в избу к нам
пришел…
Те же и кума. Кума и Матрена подхватывают ее под руки. Акулина и Марфа идут
в избу. Народ
приходит.
Анютка. Она говорит, коль не прийдет, я сама
в избу к нему пойду. Однова дыхнуть,
приду, говорит.
В избу входят постепенно разные лица, всё более пожилые и зажиточные, Аксенов, Минин, Поспелов, Роман Пахомов. Вновь пришедшие кланяются молча с теми, которые
пришли прежде. Говорят шепотом. Потом входят Воевода, Алябьев, Биркин, Семенов, Колзаков и несколько народу.
Скотоводство держал большое-с, и поэтому земля была удобрена, пропахана, как пух; все это, знаете, при собственном глазе; рожь иные годы сам-пятнадцать
приходила, а это по нашим местам не у всех бывает; выезд у него, знаете, был хоть и деревенский, но щегольской; люди одеты всегда чисто, опрятно; раз пять
в год он непременно ночью обежит по всем
избам и осмотрит, чтобы никто из людей не валялся на полушубках или на голом полу и чтобы у всех были войлочные тюфяки, — вот до каких тонкостей доходил
в хозяйстве!
Заметила эта женщина, что я
в признак
пришла, и обласкала меня и рассказала, что я нахожусь при своем же графском доме
в телячьей
избе…